Журналистка и телеведущая Наталья Морарь эксклюзивно для Sanatate рассказала о своем первом материнстве, подготовке к родам и ощущениях от этого прекрасного момента.
Наталья известна всем, как ведущая политических передач «Интерпол», «Политика Натальи Морарь», а также как корреспондент и политический обозреватель журнала The New Times.
С чего начался ваш путь в журналистике? Почему вы выбрали именно это направление?
Мой случай из категории «журналистику выбрала не я, журналистика выбрала меня». Без преувеличений. В 2002 году я поступила в Москве на социологический факультет МГУ им. Ломоносова, специализация — социология политических процессов.
Уже со второго курса началась моя активистская деятельность — все началось с ассоциации студентов «Я думаю», которая объединяла «несогласных» студентов из МГУ и Высшей школы экономики, потом группа «Совесть» в поддержку заключенных по делу ЮКОСа и мои первые протесты с плакатами «Свободу Ходорковскому», а уже на третьем курсе вместе с Алексеем Навальным (да-да, тем самым, кто бы тогда мог подумать) и Марией Гайдар мы основали одно из первых молодежных политических протестных движений «Демократическая Альтернатива — ДА!» Протесты, митинги и активистская деятельность перемешивались с моей работой в фонде Ходорковского «Открытая Россия», учебой на соцфаке и посещением лекций на журфаке МГУ (университет позволял это делать бесплатно).
И все это параллельно с бурной студенческой жизнью в общаге МГУ (кто жил в общаге — тот поймет). Когда я успевала при этом спать — даже не припомню (смеется) Вот так во всем этом студенческом и активистском «угаре», во время одного из протестов я познакомилась с Евгенией Альбац, очень известной журналисткой еще со времен 90-х, на тот момент ведущей одной из авторских программ на радиостанции «Эхо Москвы». Тогда я и не понимала, что знакомство с ней впоследствии перевернет всю мою профессиональную, да и не только, жизнь.
Спустя два года после нашего знакомства, она в качестве главного редактора запускала независимый журнал The New Times. Так звонок Жени Альбац в одно морозное январское утро в 2007 году привел меня в команду людей, которые уже в феврале того же года пустили в печать первый номер журнала The New Times. Я начинала писать на коленке, не зная никаких азов журналистики.
Меня сразу же бросили в воду и сказали «плыви», но при этом мне повезло учиться у лучших. Так всего за год я стала спецкором, специализирующимся на журналистских расследованиях, и — так уж вышло — уже за год заработала звание «угрозы национальной безопасности и обороноспособности РФ» и запрет на въезд в Россию на неопределенный срок.
Что для вас было самым сложным в начале пути политического журналиста?
Я начинала как журналист-расследователь. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что все, что на определенном этапе казалось очень трудным, на самом деле сформировало меня такой, какой я являюсь сегодня. И высылка из России (что де-факто означало потерю абсолютно всего — от привычного образа жизни до любимой профессии и близких людей), и позор от моих первых прямых эфиров на румынском языке на канале Publika TV (я русскоязычная), и первый опыт публичного обливания грязью и ложью на провластных каналах, и страх за команду людей, которые поверили и пошли за тобой (запуск телеканала TV8) — все это было больно и страшно в первые моменты, но потом я стискивала зубы и шла дальше. По-другому я просто не умею. Так что сегодня я — результат всех трудностей и испытаний на своем пути.Точки роста случаются после сильных падений, поэтому о сложностях я привыкла судить как о возможностях.
Боитесь ли вы вообще чего-то?
Я человек, а не робот, и, конечно же, соткана, в том числе, и из страхов. Проблема ведь не в том, что они у нас есть, проблема в том, чтобы они нами не овладевали и не управляли. В моей жизни был этап, когда я очень долго жила в страхе, как загнанный в угол зверь. Очень надеюсь, что этого больше никогда не повторится. Жить в страхе — это внутренний выбор, который мы делаем каждый день.
Вы — пример того самого настоящего журналиста, который работал в полевых условия, который не боится сказать «чтото не так» и всегда идет до конца. Для этого нужно очень много смелости. Вы это вырабатывали в себе постепенно или это такой боевой характер с самого детства?
Это все мама, и даже не столько воспитание, сколько ее личный пример. Не побояться в советское время пойти против общественного мнения, развестись с зажиточным мужчиной и остаться одной воспитывать двоих детей ради сохранения их психоэмоционального состояния, а не думать о том, что скажут люди, — вот это настоящая смелость. Как и переезд с двумя детьми из маленького города Хынчешты в столицу в 47 лет. Характер я воспитывала, имея перед глазами ее личный пример.
В любом деле есть переломные этапы. Какие были у вас? Были ли моменты, когда хотели оставить журналистику и уйти совсем в другую сферу, например?
Таких моментов было два. Первый, еще когда я работала в журнале The New Times, был связан с анонимными звонками с угрозами моей маме, если я не прекращу работу над расследованиями (я тогда писала жалобы в полицию, но, как водится, все умыли руки). Второй — с шантажом в связи с уголовным делом на моего на тот момент мужчину. Оба раза я выбрала остаться в журналистике. Оглядываясь назад, я до конца не уверена, сделала ли я правильный выбор. Это особенно остро чувствуется сейчас, когда во мне бьется второе сердце. Была ли это смелость, глупость или эгоизм — этот вопрос я задаю себе до сих пор.
Как вы отдыхаете от работы?
Лучший отдых и перезагрузка — это путешествия, но, увы, сейчас об этом приходится только мечтать. Но вообще все, что можно отнести в категорию dolce far niente — сладкого ничегонеделанья — это мое любимое (смеется) Будь это выходной в постели с любимыми сериалами, вкусный ужин с бокалом вина в хорошей компании, горячая ванная под музыку после тяжелого эфира или прогулка босиком по траве — для состояния покоя и счастья мне не так уж и много надо.
Совсем скоро вы станете мамой, поздравляю вас с этим важным событием. Как вы считаете, совмещать семью и успешную карьеру в полной мере возможно?
Мне лишь предстоит это понять. Но судя по тому, как протекает моя беременность на работе и как я планирую вернуться в эфир спустя лишь несколько недель после родов, — вполне возможно. Конечно, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, но я очень надеюсь совмещать, а не исключать что-либо из моей жизни.
Знаю, что меня сейчас начнут осуждать многие мамы, посвятившие себя целиком и полностью детям. Но я выросла на примере своей мамы, которая вышла на работу уже спустя две недели после родов. Она дарила нам с братом качественное время с собой, и дело было совсем не в количестве часов, проведенных вместе. Я хочу быть для своего ребенка примером мамы, которая имеет свободу действовать, выбирать, а не жертвовать собой. Дай Бог здоровья и сил мне, моей маме и будущей няне, но в том что мы справимся, я абсолютно уверена.
Что особенного происходило в день, когда вы узнали о том, что станете мамой?
Для меня это был спланированный шаг, к которому я готовилась, поэтому это стало скорее сильно ожидаемым чудом. Чудо случилось с первого раза, мне сильно повезло. Осознание, что со мной происходит на самом деле, пришло лишь тогда, когда я почувствовала первые толчки будущего ребенка в животе. Знать, что ты станешь мамой, — это одно, но чувствовать внутри себя совершенно новую жизнь — это совершенно другое. Это осознание счастья внутри. Я до сих пор боюсь об этом говорить, чтобы не спугнуть.
Как вообще беременность повлияла на вас?
Я стала мягче и счастливее. Знала бы, что беременность может быть настолько в радость, я бы давно на это решилась. Но все происходит именно тогда, когда это должно произойти.
Готовитесь ли вы как-то к родам?
Например, дыхательные практики, гимнастика в бассейне. Я стараюсь получать удовольствие от каждого прожитого дня. И в этом смысле беременность не столько помешала, сколько, наоборот, обострила это чувство — желание радоваться каждому пустяку. Сейчас я пропускаю весь негатив мимо себя, он мне кажется временным и абсолютно несущественным по сравнению с жизнью, которая бьется во мне. В остальном, я полностью доверилась опыту своего врача Анны Жосан — она мой главный гид в этот новый этап моей жизни.
Какой вы хотите быть мамой?
Мамой, которая станет в первую очередь лучшим другом для своего ребенка, которая будет помогать, а не мешать. И которая будет учиться быть хорошей мамой каждый день вместе со своим ребенком.
Как проходит ваш день сейчас? Вы продолжаете так же много работать или полностью поменяли образ жизни?
Мой образ жизни практически не изменился — я продолжаю работать в полную силу. Надо сказать, мне очень повезло — уменя не было ни одного дня токсикоза, никаких осложнений, специальных аппетитов или эмоциональных срывов. Разве что растет живот и увеличилась грудь — вот и все! Набор веса, пока, на нижней границе нормы. Очень надеюсь, что так оно и будет до конца срока.
Наталья на работе и Наталья дома — это два разных человека?
Это две стороны одного и того же человека — жесткая в эфире, коллегиальная и коммуникабельная в команде, мягкая и порой ленивая дома. Я — как и все — бываю разной, в зависимости от эмоциональных подъемов и спадов. Одно могу сказать: в любой своей роли я стараюсь быть искренней, в первую очередь с самой собой. Уже не тот возраст, когда можно позволить обманывать себя.
Дайте, пожалуйста, три совета тем беременным женщинам, которые хотят гармонично развиваться в работе и в материнстве.
Я резкий противник советов в том, что касается опыта беременности. Как говорит мой врач Анна Жосан, 40 тысяч беременностей — это 40 тысяч индивидуальных историй. Слушайте себя и своего ребенка. Интуиция и совет хорошего доктора вас не подведут.
