Экология: большие проблемы складываются из мелочей

Трудно найти человека, которому всё равно, чем он дышит, какую воду пьет, в каких реках купается, какие продукты ест, в каком доме живет, каков радиационный фон, есть ли рядом свалка, нет ли риска оползней, и так далее.

Каковы главные угрозы окружающей среды в Молдове? Почему они возникают? Можно ли им противостоять? Во главе с кем? Каким образом? Словом, впереди – цикл материалов, в которых мы постараемся ответить на вопросы, тревожащие всех нас.

Недавно созданное Министерство сельского хозяйства, регионального развития и охраны окружающей среды объединило под одной крышей три различные сферы. Законы, призванные защищать окружающую среду, в которой мы живем, создает структура в сфере охраны окружающей среды во главе с государственным секретарем Валентиной Цапиш.

Именно к ней мы обратились с волнующими нас вопросами о существующих в Молдове проблемах в этой области.

Госпожа Цапиш, согласитесь, что нет смысла говорить о проблемах охраны природы, не поняв, какова политика государства в этой сфере. Хотя бы потому, что вряд ли можно решать те или иные вопросы, не имея для принятия мер адекватного законодательства. В 2014 году были приняты Стратегия окружающей среды и План действий по внедрению Стратегии с 2014 по 2023 годы. Но разрабатывалась она тогда, когда существовало целое Министерство охраны окружающей среды, и вряд ли вы тогда предполагали, что состоится такая реорганизация.

Знаете, это многим интересно. Но я бы не стала делать преждевременных выводов – давайте посмотрим в процессе, насколько эффективны изменения. Я – оптимист по натуре и предпочитаю искать положительные моменты, которые можно извлечь, проживая, если можно так выразиться, в этой большой семье.

Когда мы разрабатывали Стратегию, мы видели себя отдельным министерством – всё-таки речь идет об очень большой ответственности в сфере охраны окружающей среды. И, конечно, мы испытываем определенные трудности, располагая тем аппаратом, что мы имеем сейчас в рамках объединенного министерства, учитывая количество
людей и задач, перед ними поставленных.

Приведу пример: из 198 пунктов Плана мероприятий на 2018 год, предусмотренных для нашего министерства, 107 (!) возложены на структуру в секторе окружающей среды.

Нам предстоит огромная работа по разработке нормативных и подзаконных актов и их гармонизации с Директивами ЕС. Простого переноса в национальное законодательство 42 Директив ЕС в области окружающей среды недостаточно для выполнения требований и обязательств, изложенных в Соглашении об ассоциации – их необходимо внедрять и в дальнейшем обеспечивать контроль за их функционированием.

В Стратегии констатируется тот факт, что существует много структур, отвечающих за охрану окружающей среды, но роли не скоординированы, не продуманы механизмы взаимодействия, не поделены области ответственности – словом, нет единого организма, который бы сбалансированно работал. Можно ли сказать, что за четыре года что-то изменилось? Кроме того, что аппарат стал меньше?

Эти проблемы существуют и сегодня. Но, тем не менее, на этом этапе мы уже можем говорить о положительном эффекте предпринятых действий. Для обеспечения условий эффективного управления в области охраны окружающей среды инициирована масштабная реформа, которая заключается в реорганизации 8  специализированных подведомственных министерству учреждений и создании двух важных структур – Агентства по охране окружающей среды и Инспектората по охране окружающей среды.

Проведен институциональный анализ управлений министерства и подведомственных ему учреждений. При этом учитывается опыт природоохранных учреждений государств – членов ЕС, многие из которых провели институциональные реформы, в том числе по созданию учреждений для внедрения экологической политики. Часть функций и полномочий перейдет от управлений министерства к новым структурам, и, считаю, это отлично! Потому что сейчас у нас есть управление при министерстве, в котором часть специалистов разрабатывает законодательные акты, а другая часть – выдает разрешительные акты. Естественно, возникает конфликт интересов.

Мы долго шли к тому, чтобы разделить полномочия, но не было законодательной базы. Сейчас важный шаг уже сделан – начиная с апреля этого года, эти структуры
станут функционировать децентрализовано: отдельно будет происходить выдача разрешений и внедрение разрабатываемых в министерстве законодательных актов.

Государственная структура, которую вы возглавляете, функционирует не в вакууме, и вряд ли вы можете проводить свою деятельность в отрыве от того, что делают общественные организации, что советуют международные структуры этой сферы. Или у них своя жизнь?

Нет, конечно, это абсолютно невозможно, да и неправильно. Мы очень тесно контактируем со всеми, кого вы назвали, ведем постоянный диалог с представителями
неправительственных организаций, обсуждаем актуальные проблемы на уровне республики и трансграничных решений. К примеру, в январе у нас уже прошла
очередная встреча с представителями ряда НПО в области охраны природы, и в процессе дискуссий принято решение о проведении мероприятия в развернутом
формате, чтобы обсудить проблемы, существующие в настоящее время в секторе, и выработать совместный план работы в области охраны окружающей среды.

«Наша цель – не только выявить проблемы, но и найти варианты их решения».

Наша цель – не только выявить острые проблемы, сформулировать вопросы, но и подумать о вариантах их решений, учитывая точку зрения представителей
неправительственных организаций. У них большой опыт, они участвуют в различных проектах, внедренных на уровне республики, в самых разных областях охраны окружающей среды, скажем, по воде, или по воздуху, или по отходам. То есть их мнение никогда не будет для нас лишним, напротив.

Наше законодательство приводится в соответствие с европейским, в том числе в сфере защиты окружающей среды. Но наверняка в каждой стране есть своя специфика проблем. Имеются ли у нас какие-то ориентиры или примеры той или иной страны при разработке документов в области защиты окружающей среды?

Конечно, при разработке того или иного нормативного акта берутся во внимание те условия или те исходные данные, которые существуют на уровне республики. В основном, когда мы приводим законодательство в соответствие с европейскими нормами. Как правило, это происходит в рамках того или иного проекта, и нам помогают эксперты из других стран.

Очень тесное сотрудничество с экспертами из Румынии, Прибалтики, из других стран, имеющих сходство с нами, – сходство не столько с точки зрения экологической ситуации, сколько исходя из существующих законодательств. Скажем, с теми, кого я назвала, нас объединяет общее социалистическое прошлое и то, как каждый
из нас переходит от основного законодательства периода СССР на уровень гармонизации своих документов по отношению к законодательству ЕС.

Хотела бы отметить большую помощь и поддержку, которую оказывают нам коллеги из-за рубежа, в частности, Делегация ЕС, посольства Швеции, Великобритании, Венгрии, Румынии, Франции. Коллеги из швейцарского и австрийского Агентства по развитию – своего рода кураторы в подготовке и осуществлении большого проекта по водным ресурсам.

Проект включает в себя разные компоненты: по гармонизации законодательных актов, по разработке планов по управлению водными бассейнами, по повышению
квалификации молодых специалистов, и многое другое. Так же дружески складываются отношения с правительством Германии – в частности, в Кишиневе находится немецкое Агентство по развитию, которое помогает нам внедрять проекты по воде, по отходам и по воздуху.

Как простой обыватель, я могу предположить, какие проблемы в сфере охраны окружающей среды имеются у Молдовы, но хотелось бы услышать от вас, госпожа Цапиш, какого они рода. Ведь вся деятельность ваша, вашего учреждения, агентств и т.д. ведется именно ради того, чтобы эти проблемы минимизировать, убрать, не допустить.

Я хотела бы заметить, что у нас хорошая законодательная база. Вопрос в том, как законы соблюдаются. К примеру, если говорить о водных ресурсах, то одна из
проблем состоит в том, что экономические агенты не всегда законопослушны. На каждом производстве в обязательном порядке должны быть установки по
очистке воды, задействованной в процессе. Но экономический агент считает, что ему проще заплатить штраф, чем установить систему очистки.

При этом он не осознает, что его нарушение влияет не только на экологию конкретного места, где стоит его предприятие, на ту местность, где проживает конкретное количество людей, а воздействует гораздо шире, потому что все взаимосвязано. Скажем, отрезок реки Бык – это часть целой реки, и эта часть не существует отдельно, сама по себе. Или если что-то сливается в реку, к примеру, в Сороках, то страдает всё и вся, что ниже по течению, – и это то, что мы пьем, едим и так далее.

Он, экономический агент, НЕ понимает, что любое его действие бумерангом возвращается, имеет обратную связь, влияет и на него в том числе. И рано или поздно то или иное нарушение перерастает из, казалось бы, местечковой неприятности для определенного числа людей в куда более сложную экологическую проблему. Иными словами, большие проблемы в экологии складываются из мелочей.

То же самое можно сказать и по отходам. Об этой проблеме мы говорим очень давно. У нас есть Стратегия по утилизации отходов, разработанная в 2013 году и рассчитанная на период до 2027 года. Суть Стратегии – в построении 8 региональных полигонов по зонам республики Молдова. 23 декабря 2017 года вступил в силу новый Закон об отходах. Его принятию предшествовали широкие дебаты, мы очень долго его согласовывали, в итоге, наконец, он принят. Закон очень хороший, продуманный, четко регламентирующий весь процесс  утилизации отходов. Но, к сожалению, процесс воплощения в жизнь Стратегии очень трудоемкий и сложный. Вы спросите почему?

Прежде всего, потому, что люди там, на местах, сопротивляются, не понимая, в чем суть этих полигонов. Они считают, что это наносит вред, что это очередная экологическая бомба. Хотя, стоит только захотеть и изучить вопрос, чтобы понять: правительство собирается построить мусороперерабатывающий завод нового поколения, с наименьшим влиянием на окружающую среду, на близлежащие населенные пункты, на людей, в них проживающих.

Нам оказали экспертное содействие и финансовую помощь ЕС, Агентство по развитию Германии, Чехия. Подключаются местные власти. Документы на все 8 регионов готовы, но в силу разных обстоятельств, в том числе по названной выше причине, еще не все участки выделены.

Поэтому мы решили не распространяться сразу по всем регионам, а начать с одного, и уже внедряем пилотный проект на юге, в Кагуле. Начав с Кагула, мы рассчитываем построить по республике региональные полигоны, используя существующей на сегодняшний день опыт развитых стран. Основными критериями для регионального планирования являются географическое положение, экономическое развитие, наличие подъездных путей, почвенных и гидрогеологических условий, количества людей, и
т.д. Более того: речь идет о полном цикле – от доставки мусора, сортировки и удаления тех отходов, тех веществ, которые не перерабатываются.

Например?..

Например, биологические отходы животноводства. Конечно, и эту проблему можно решать, как это делают в цивилизованных странах. И у нас существуют биофермы с переработкой отходов в биотопливо, но, к сожалению, их совсем мало – у нас они не так хорошо были приняты, как за границей.

Что ж, будем надеяться на то, что народ постепенно созреет для правильного восприятия и правильных решений, осознает, что не стоит всё подряд выбрасывать, превращая гектары в свалки, что много чего можно переработать и получить нечто полезное. Добавлю, что недавно в парламент было представлено предложение о возможности сжигания ряда отходов. Хотим мы того или нет, но есть отходы медицинские, которые втайне сжигаются.

Мы все об этом знаем, инспекторы штрафуют, но что делать? Такие отходы – скажем, биоматериалы – нигде нельзя складировать, поскольку они представляют опасность
для людей. И сжигание – это выход.

«Многие наши проблемы – в отсутствии экологической культуры».

На 2018 год запланирован пересмотр экономических и налоговых инструментов в области охраны окружающей среды. Поднимутся налоги на экологию? Или, например, усовершенствование системы повышения ответственности для возмещения ущерба, нанесенного окружающей среде, – с этой целью и был создан Департамент политики по предотвращению загрязнений и экологической оценки? И еще: на 2018 год намечен пересмотр стандартов качества питьевой воды, – чем в бытовом плане это обернется для нас?

По экологическому ущербу у нас есть Закон по оплате за загрязнение окружающей среды, и мы с коллегами из Минфина периодически пересматриваем эти цифры. Я участвовала в конце года в слушании предложений по изменению в этот закон, и это были слушания не только на уровне министерств и парламентской комиссии, – участвовали и экономические агенты, высказавшие свои аргументы «за» и «против» по поводу того, как новшества будут влиять на простого покупателя, на производителя, – на всех. Комиссия решила вернуть изменения на доработку. Что касается законопроекта по качеству воды, то им занимается Министерство здравоохранения.

Мы разрабатываем политики в области управления водными ресурсами в соответствии с европейскими требованиями и осуществляем мониторинг состояния и использования водных ресурсов.

В планах Стратегии – расширение площади лесных насаждений до 15% от территории страны. А сколько у нас сейчас, от общей территории, занимают леса? Есть ли данные о том, сколько незаконно вырублено? Судя по тому количеству самосвалов, груженных роскошными стволами дубов и грабов, которые едут в столицу, наши кодры нелегально редеют. Или проблема раздута?

Проблема не раздута, увы. И действительно, у нас есть программа по расширению лесных массивов. Существовал и такой проект. Так как денег в бюджете не хватало, финансирование шло из Экологического фонда. Еще проводится ежегодная акция Un arbоre pentru dăinuirea noastra – в последнюю субботу октября все экономические агенты высаживают зеленые насаждения.

А что у нас с воздухом? Чем мы дышим? 

В структуре нового министерства создан отдел, который занимается воздухом и изменениями климата. Стоит отметить, что впервые на уровне министерства воздуху уделили должное внимание. Обычно воздух рассматривали совместно с другими компонентами. Конечно, хотелось бы, чтобы в рамках министерства создали отдельное управление в области атмосферного воздуха и изменения климата, поскольку это
очень серьезная тема: уже не просто много говорят об изменении климата – мы с вами это изменение ощущаем.

Приоритет – в первом квартале разработать Стратегию по атмосферному воздуху. Такой документ должен предусмотреть не только потребности внедрения высокоэффективных технологий в выбранных секторах, но и возможности
структурного изменения системы управления качеством воздуха и мониторинга
его загрязнения, для развития политики в области борьбы с загрязнением, включая трансграничные проблемы.

На данном этапе, на уровне министерства, ведем переговоры с представителями посольств Швеции и Германии в плане оказания помощи в усовершенствовании системы мониторинга – это наше слабое место. Нынешняя система мониторинга качества атмосферного воздуха не отвечает современным требованиям. Для получения достоверной и объективной информации об уровне загрязнения атмосферы, определения тенденций изменения уровня загрязнения и разработки рекомендаций по его снижению необходимо создать усовершенствованную систему мониторинга и информационную систему на основе наилучших технологий и практических методов.

Другая серьезная проблема – переизбыток транспорта в городах страны. Мы все знаем, какой у нас воздух в часы пик, когда город стоит в пробках. Нам необходимо заняться этой проблемой. Усилия должны быть направлены на внедрение существующих и используемых в международной практике программ, соответствующих
требованиям ЕС.

Получается, что с законодательной базой у нас все хорошо, а проблемы в несоблюдении этих законов, в отсутствии экологической культуры людей. Можно на каждом углу объяснять, что нельзя жечь пластик, но его все равно жгут. Что нельзя делать запруды, потому что мелеет река, что нельзя вырубать ближайшую лесополосу на дрова, что мусор нужно сортировать – но всё равно вырубают, не сортируют…

Часть людей что-то понимает и пытается даже передавать свои знания ближнему. Молодежь более продвинута, есть даже мода на экологический стиль. Ну а кто-то живет по старинке.

Вот, смотрите – живой пример, как пытались приучить людей сортировать мусор. Шла социальная реклама. Известные личности выходили с призывами. Создали все условия – поставили разные мусорные контейнеры с наклейками, что и куда выбрасывать. Тем не менее люди на это не пошли – даже те, кому это не так сложно сделать!

И вроде многие из наших граждан уже побывали за границей, восхищаются тем, что видели там, но возвращаются сюда и моют машину на улице, бросают пластик в общий мусор, оставляют за собой свалку после пикника. Как такое можно понять?! Ты видел и оценил, что можно жить по-другому, но почему же, вернувшись домой, ты не пытаешься сам ввести для себя новые правила и, может, подать пример другим?

Так, может, не стоит деликатничать с населением? У нас почему-то могут вводить колоссальные штрафы по мелочи, для автолюбителей, но полный штиль в отношении тех, кто серьезно вредит экологии. Вряд ли в цивилизованных странах люди изначально другие – их просто воспитывали, в том числе и наказанием. Чего же мы ждем?

Я согласна: штрафуешь – и почему-то доходит быстрее. С другой стороны, это очень непростой элемент воспитания. Не так легко за каждым бегать, составляя протоколы. А чтобы составить протокол, необходимо выполнить определенные требования:
человек должен предъявить паспорт, нужно найти свидетелей. Представьте себе ситуацию: господин Н. не туда и неправильно вынес мусор. Что дальше? Вы пойдете в свидетели? Допустим, пойдете. И я пойду. А кто-то не пойдет – и таких будет большинство. А еще часть из тех, кто согласится, не захочет подписать протокол.

Кроме того, очень многие ссылаются на то, что не имеют денег для того, чтобы платить штрафы, – то есть штрафы выписываются, но не всегда взимаются. Есть и такой момент, как разделение функций: что-то выполняет полиция, а что-то возложено на нас.

Но где-то же это всё уже продумано, отработано? Может, и нам не стоит
изобретать велосипед, а лучше перенять чужой опыт? 

Знаете, я как-то общалась с одним экспертом из Франции, приехавшим оказать нам консультативную помощь в разработке законодательного акта по воде. Я наивно задала вопрос, как они решают вопрос обеспечения водой населенных пунктов, которые находятся далеко от городов, на периферии. Он посмотрел на меня с
удивлением и сказал: «Вы знаете, у нас давно такой проблемы нет, мы ее решили очень-очень давно».

Я к тому, что в таких странах они, образно говоря, больше обращают внимание на выброшенный окурок, ведь перед ними уже давно не стоят те глобальные задачи, которые нам нужно решать. А у нас другие проблемы: не окурок, а, к примеру, пять пакетов мусора, которые гражданин сложил в машину и выгрузил на опушке ближайшей лесопосадки. Иными словами, я могу сколько угодно раздражаться на человека, который идет по улице и лузгает семечки, но я отдаю себе отчет в том,
что бесполезно втягиваться в частный спор, поскольку это пробел в воспитании целой страны.

Следовательно, и подход должен быть соответствующий. Конечно, хочется быть оптимистом и надеяться, что и мы придем к цивилизованному отношению к среде, в которой живем.

Текст: Инна Желтова