Людмила Кузнец: траектория жизни

17.03.2016

Интервью

Великий философ Древней Греции Сократ говорил, что все профессии в мире – от людей и только три – от богов. Судья, педагог и врач, по определению мудреца, получают свой дар свыше.

О том, каково это — быть в профессии, дарованной богами, при этом оставаясь эффектной женщиной, заботливой мамой и женой – в интервью с Людмилой Кузнец, детским неврологом Центра матери и ребенка.

Людмила, путь в любую профессию у всех людей разный: одни мечтают о ней с детства, другие приходят в нее случайно, или перепробовав несколько других специальностей. А каким он был – ваш путь к профессии врача?

В истории известны случаи, когда врачи становились писателями, актерами, музыкантами, но очень мало бывает обратного движения. Медицинское образование подразумевает постоянную учебу и совершенствование, постоянное движение вперед, ведь, наверное, нет в мире другой специальности, которая требовала бы такой ответственности, как эта.

Что касается меня, то я пошла в медицину как бы вслед: моя двоюродная сестра, которая была старше меня, училась в одесском медучилище. Мы с ней были очень дружны, поэтому после окончания 8‑го класса я поступила в это же училище, где и произошло осознание того, что в дальнейшем моя профессиональная деятельность будет связана с медициной. Уже после училища я окончила Кишиневский медицинский университет.

Почему вы выбрали именно неврологию?

Неврология изучает самую сложную систему организма, которая управляет всеми органами и тканями, имея при этом обратную связь, а самое главное, изучает мозг – самый загадочный орган человеческого организма. Это уже само по себе чрезвычайно интересно. Но в выборе направления сыграло свою роль и то, что, будучи студенткой, я познакомилась со своим будущим мужем, он – невролог.

«В нашей области большое значение имеют и такие факторы, как семья, сад, школа, социум в целом.»

Я наблюдала специфику его работы и решила также выбрать именно это направление. Правда, мне больше импонировала работа с детьми – это самая откровенная, искренняя публика, особенно малыши до года. Словами трудно передать те ощущения, которые испытываешь, когда они улыбаются тебе, когда ты кладешь их на столик, – это какой‑то необъяснимый контакт, обмен энергетикой просто невероятный. Кроме того, детская неврология затрагивает множество различных проблем здоровья и возрастные особенности развития детей, и мне хотелось разобраться в них, помочь детям, улучшить или облегчить их состояние. Всегда хочется сделать все, что в моих силах.

С какой возрастной группой вы работаете?

Возраст от 0 до 18 лет у нас считается детским. Уже от 18 лет мои подопечные переходят к взрослым неврологам. Но сейчас очень много проблем именно с малышами. У меня такое впечатление, что это просто издержки обилия информации, циркулирующей в свободном доступе.

Мамы вычитывают отовсюду, включая Интернет, «полезную» информацию и очень преувеличенно реагируют на все проявления своего ребенка. Не так посмотрел, не так отреагировал, не так повернулся – и все, мамы уже сами ставят неврологический диагноз и начинают требовать какого‑то лечения.

Хотя на самом деле все не так страшно, ведь человек, даже такой маленький – это индивидуальность со своими особенностями, которые не всегда, и даже чаще всего не всегда, являются какими‑то отклонениями. Более того, у меня такое впечатление, что мамы просто ищут это пресловутое «внутричерепное давление», упуская из виду пластичность мозга, его способность к реабилитации.

Но ведь это, наверное, и хорошо, что родители так внимательны к своим детям?

Работая в Центре, я наблюдаю две полярные тенденции. Одна – это как раз та, о которой я сказала выше, то есть гипертрофированное внимание к малейшим несоответствиям в развитии своего ребенка. Первый год для родителей самый радостный, но и самый тревожный. Малыш чихнул – родители волнуются, поднялась температура – всю ночь не спят, ну а уж если ребенок никак не садится или не начинает ползать – взрослые в панике!

Но ведь в своем развитии дети проживают определенные этапы, и проходят они по‑разному. Другая крайность – полная педагогическая запущенность детей.

Поэтому, исходя из многих особенностей развития нервной системы, преимущественно до четырехлетнего возраста рекомендуется периодическая консультация детского невролога.

В Республиканский центр матери и ребенка поступают пациенты со всей республики. И зачастую это дети из неблагополучных семей. И здесь работа в большей степени проходит не с детьми, а с их родителями. Приходится быть и психологом, много разговаривать именно с родителями.

Им необходимо объяснять, что уже с первой недели после рождения ребенка его нужно обеспечить вниманием, общением, обязателен телесный контакт, натуральное вскармливание – все это имеет огромное значение в развитии ребенка в дальнейшем.

А что мы наблюдаем сплошь и рядом? Нередко мамы так выматываются с непоседливыми детьми, что предпочитают усаживать их в манеж или перед телевизором и заниматься своими делами. Да и работающие отцы сильно устают и, придя домой после работы, мечтают только о том, чтобы сытно поужинать и отвлечься от забот, погрузившись в «телевизионный» мир, а с ребенком разговаривают односложными предложениями.

«Некоторые родители ошибочно полагают, что в обучении речевым навыкам ребенку может помочь телевизор. Это не так.»

В итоге малыш мало слышит человеческую речь, и ему просто не у кого учиться говорить. Отсюда задержка речи, развития и другие проблемы. Очень печальная статистика, на мой взгляд: педагогически запущенные дети – они не больные, а именно запущенные.

Поэтому работа невролога содержит много творческих моментов, мало напоминающих математическую точность сухой постановки диагноза. Я не могу сказать: вот примете такие‑то таблетки – и все будет хорошо. Не будет, потому что в нашей области большое значение имеют и другие факторы – это семья, сад, школа, социум в целом. Все это работает в комплексе, поэтому специфика профиля требует достаточно широкого спектра знаний, чтобы можно было лечение и коррекцию проводить грамотно, а главное – результативно.

Такая педагогическая запущенность в воспитании детей – это специфика именно неблагополучных семей или имеет общий характер?

Знаете, я еще могу понять, когда детям, их развитию, не уделяется внимание в проблемных в социальном или финансовом плане семьях. Но порой приходится работать и со вполне благополучными, казалось бы, семьями где ребенок практически полностью предоставлен сам себе и с ним не ведется никакой работы по развитию. Общение, коммуникация нарушены катастрофически. Наблюдается острый дефицит личного общения.

Я всё понимаю, мы все заняты, но неужели так трудно уделить собственному ребенку хотя бы час времени?! Поговорить с ним, расспросить, раскрыть его для себя! Мне иногда приходится просить родителей выйти из кабинета, чтобы просто «разговорить» ребенка, потому что при родителях он скован, зажат и не идет на контакт.

Без родителей ребенок молчит-молчит минут десять, а потом начинает рассказывать много такого, от чего мамы после бывают в шоке: как так, у нас же всё в порядке? О каком порядке может идти речь, если ребенку не уделяется никакого внимания, кроме каких‑то бытовых моментов: сыт, обут, одет – ну и ладно. Или и того хуже – дают пульт от телевизора в руки – и лишь бы не беспокоил!

Сейчас дети растут в среде современных гаджетов – телевизоров, смартфонов, планшетов и пр. Влияет ли все это на состояние здоровья ребенка, с точки зрения неврологии?

Да, все это очень негативно сказывается на здоровье детей. Все эти современные устройства через зрительные анализаторы оказывают влияние на кору головного мозга. Отсюда проблемы с концентрацией внимания, неусидчивость, вспышки агрессии, непонятная для родителей раздражительность, нарушение сна и снижение общей успеваемости и зрения.

Что касается совсем маленьких детей, то некоторые родители ошибочно полагают, что в обучении речевым навыкам ребенку может помочь телевизор. Это не так. Ребенок обязательно должен слышать и видеть речь не на экране, а в живую. Поэтому я всегда советую родителям больше разговаривать с малышом, читать ему вслух, петь. Чем больше ребенок будет погружаться в язык и музыку слов, тем лучше и быстрее он заговорит. Ведь прежде чем произнести слово, ребенок должен много раз его услышать.

И об этом приходится говорить и говорить родителям наших пациентов, чтобы они осознали степень своей ответственности за здоровье собственного ребенка. Я более 8 лет работаю в Центре и, поверьте, пришлось насмотреться на самые разные ситуации порой просто вопиющей педагогической безграмотности родителей.

Каждый человек сам строит свою жизнь и, по большому счету, несет в себе то самое
ощущение счастья, которое все почему‑то
ищут вовне.

За время вашей работы вы видите какие‑то улучшения в системе, подходе и принципах лечения неврологических больных?

Конечно! Если сравнить с тем, что было раньше, то изменения колоссальные. Появилось много современных методов диагностики – КТ, МРТ, видео-ЭЭГ-мониторинг, ЭНМГ, увеличился спектр генетических и биохимических исследований, что значительно облегчает постановку диагноза. Очень расширился выбор медикаментозных препаратов, хотя я придерживаюсь принципа – как можно меньше назначать лекарственных средств детям: только в случае, если есть серьезные показания, а в целом необходимо лишь наблюдать. Ну не начал ходить ваш ребенок в 8 месяцев, как соседский малыш, а пошел в 9 месяцев – ну и что?

Все люди разные, и ваш ребенок не обязательно должен все делать так, как написано в книжках, которые вы читаете, или в Интернете (где, кстати, чаще всего содержатся вопиющие некомпетентные материалы). Родители читают Интернет, а там столько всего написано случайными людьми! Если бы еще они читали авторитетные источники или именно медицинские форумы, но они же читают все подряд и выискивают – и, что интересно, находят! – всякие симптомы, с которыми и приходят к нам.

«Все люди разные, и ваш ребенок не обязательно должен все делать так, как написано в книжках, которые вы читаете, или в Интернете.»

Получается ли у вас оставлять профессиональные темы за порогом квартиры, или работа обсуждается и дома?

Забыть о работе, переступив порог своего дома, не получается – это же не пальто снять и повесить в шкаф. Хотя я знаю, что в некоторых семьях профессиональные темы дома не обсуждаются категорически. Но у нас это получается не всегда, потому что часто и дома прокручиваешь ситуацию, анализируешь свои действия, думаешь о том, все ли сделал, что в твоих силах, и многое другое.

Хочется посоветоваться с мужем – у него больше опыта в работе, почитать что‑то по теме. При этом всегда нужно найти время для сына – пообщаться, узнать, как прошел его день, что нового произошло, какое у него настроение. Это обязательный и непременный пункт моей траектории жизни.

Сколько лет вашему сыну?

Сыну 10 лет, входит в очень интересный возраст, и, ежедневно наблюдая ошибки других родителей, я стараюсь не допускать их.

Сын максимально загружен: занимается спортом – тайский бокс, теннис; изучает языки – немецкий, английский; плюс школа, само собой.

Некоторые считают, что он перегружен, но я уверена, что нет. Детей нужно направлять: чтобы ребенок разобрался в своих устремлениях, ему нужно дать возможность попробовать себя в разных областях.

Мне, например, не нужно, чтобы сын стал чемпионом мира по теннису, мне хочется, чтобы спорт стал для него образом жизни. Если позволяет время, я и сама стараюсь 2‑3 раза в неделю ходить в спортзал.

Чем вы еще увлекаетесь, на что вам не жаль потратить время, отнятое у профессии?

Я увлекаюсь многим: люблю спорт, люблю читать художественную литературу, но вот тут как раз и сталкиваются мои приоритеты: появляются угрызения совести по поводу того, что вот, трачу время и средства на беллетристику вместо чтения специальной литературы. Понимаю, конечно, что одной профессиональной литературой нельзя ограничивать свой кругозор, но сомнения все‑таки присутствуют где‑то на уровне подкорки. Люблю музыку, любую – все зависит от настроения.

Семь лет училась в музыкальной школе по классу фортепиано. Пытаюсь привить сыну любовь к классической музыке, но пока как‑то не очень получается: пару раз брала его с собой в филармонию на классику – вижу, что ему скучновато. Может быть, он еще слишком мал? Конечно, он знает имена классиков, им в школе преподают, но особого интереса я у него пока не вижу.

«В медицине огромное значение имеет практический опыт врача – этот опыт всегда уникален. И, думаю, в этом смысле мы многое могли бы дать сыну.»

Надеюсь, что с возрастом это у него пройдет – и он откроет для себя прекрасный мир классической музыки. Во всяком случае, хотелось бы, чтобы он умел играть на каком‑либо музыкальном инструменте, был знаком с музыкальной грамотой. Это тот минимум, который, я считаю, необходим человеку, какую бы профессию он ни выбрал.

Да и в медицине музыка признается как средство релаксации, даже термин есть – музыкотерапия.

Совершенно верно. Скажу больше, этой темой у нас в стране занимается профессор Иван Васильевич Молдовану – основоположник Центра головных болей и вегетативных расстройств. И это очень перспективное направление.

Мы опять перешли к профессии…

Наверное, это потому, что у меня и супруг – врач-невролог и вертеброневролог, медицинский директор Института неврологии и нейрохирургии. Скажу откровенно, мне трудно представить рядом с собой человека другой профессии. Дело даже не столько в профессиональном смысле, сколько в ментальности, ценностях, ориентирах. Я не уверена, что то состояние взаимопонимания и гармонии, которое существует в моей семейной жизни, было бы возможно, если бы мы оба не были медиками.

Вы хотели бы, чтобы сын в выборе профессии пошел по вашим стопам?

Да, я хотела бы, чтобы он выбрал нашу с мужем специальность – неврологию. У нас замечательная библиотека специальной литературы, достаточно редкой и ценной. Из каждой поездки на конференции или просто за границу мы привозим книги по нашей специальности. Кроме того, у нас с мужем уже имеется определенный багаж знаний, который мы могли бы передать сыну.

Книги – это хорошо, но в медицине огромное значение имеет и практический опыт врача – а этот опыт всегда уникален. И, думаю, в этом смысле мы многое могли бы дать сыну, показать, рассказать. Но в любом случае, конечно же, выбор останется за ним. Главное – чтобы он был здоров, потому что нет ничего страшнее в этой жизни, чем болезнь ребенка. Будет здоров, будет желание чего‑то добиваться в жизни – все получится и приложится.

У врачей всегда плотный рабочий график. У вас есть время ухаживать за собой?

Я стараюсь, по мере возможности, выделять время на себя: 2‑3 раза в неделю хожу в спортзал, на массаж, по возможности,– SPA-процедуры! Вот этот момент расслабления и релаксации для меня очень важен и нужен. Это и есть та самая «перезагрузка», которая дает силы двигаться дальше.

Шопинг любите?

Да, что уж тут скрывать, люблю, но это в основном шопинг за границей. Я не гоняюсь за количеством и в последнее время отдаю предпочтение покупкам редким, но качественным. Правда, есть у меня одна слабость – очень люблю сумки и обувь. Не могу пройти мимо понравившейся пары туфель. Наверное, это не совсем рационально, ведь, учитывая мою работу и ритм жизни, обувь должна быть просто удобной, а не роскошной, но, что поделать,– слабость.

Зато как это по‑женски! А муж тоже любит шопинг, или вы выходите «на охоту» одна?

Муж не любит шопинг, он предпочитает больше конкретики: «Ты выбери, а я посмотрю и одобрю». При этом из командировок он обязательно приезжает с какой‑то покупкой – и всегда это бывает именно то! То есть он знает мой вкус, он его разделяет, и его покупки оказываются в самый раз.

Я, в свою очередь, доверяю его вкусу, и, может быть, поэтому ему приятнее делать такие подарки, чем тратить время на просто шопинг. Тем более что он любит делать подарки просто без повода. Он может вернуться из какой‑нибудь поездки с дорогим подарком и сразу мне его вручить, хотя можно было бы придержать и подарить в день рождения или по другому поводу – но мы не такие. (Смеется.) И это очень приятно, что подарок делается не в привязке к каким‑то датам, а просто потому, что это подарок – дар от души.

Какой стиль в одежде предпочитаете?

Естественно, классику. Классические костюмы – пиджак, юбка, брюки – это актуально всегда. Хотя мне нравятся и нарядные, роскошные платья, но они настолько обязывающие, что, учитывая мою профессию, таким платьям придется дожидаться какого‑то особого события, чтобы был повод их надеть.

Как проводите отпуск, где предпочитаете отдыхать?

Летом отправляемся на море, а зимой, как правило, в горы. На отдых обязательно едем все вместе. Многие пары предпочитают иногда отдыхать без детей – у меня так не получается: ни разу не ездили отдыхать без сына. А еще дважды в год у нас бывают зарубежные конгрессы и конференции по неврологии, на которых получается совмещать приятное с полезным: музеи, культурные программы, много интересного и очень много впечатлений. Недавно мы были в Австрии, и скажу, что Вена меня просто восхитила – наверное, это лучший город их тех, в которых я побывала.

Судя по всему, вы счастливый человек и вполне довольны своей жизнью. Посоветуйте, как достичь такой гармонии?

Каждый человек сам строит свою жизнь и, по большому счету, несет в себе то самое ощущение счастья, которое все почему‑то ищут вовне. На самом деле, счастье – оно внутри нас: когда человек увлечен своим делом, когда он чувствует свою нужность, ему проще ощутить счастье и достичь гармонии.

Личный взгляд

Октавиан, какие черты характера вашей супруги вы цените больше всего?

Октавиан Мисик, медицинский директор
Института неврологии и нейрохирургии РМ
врач-невролог
вертеброневролог высшей категории

Мила (а ее все именно так зовут: не Людмила, а Мила) – действительно очень милый, добрый человек. Но для меня особенно важным в ее характере является удивительная сбалансированность, взвешенность и спокойствие.

Ваша супруга — одесситка, и, исходя из стереотипов об этом шумном городе у моря, можно было бы предположить у нее взрывной и экспрессивный характер.
Как раз и нет! У нее на редкость ровный характер, а главным ее качеством я считаю терпение, с учетом того, какая у нее трудная работа. По моему мнению, в наших условиях неврологи-педиатры, особенно работающие с совсем маленькими детьми, ежедневно просто совершают подвиг.

Я прекрасно понимаю, насколько Миле сложно приходится на работе, но она очень любит свою профессию. И что самое удивительное, несмотря на то, что работа энергетически выматывающая, Мила очень уравновешенный человек.