Кандидата медицинских наук, врача высшей категории с 35-летним стажем Евгения Комаровского знают во всех странах мира, его книги и образовательные видеофильмы пользуются огромной популярностью. Миллионы мам заочно учатся в его телевизионной Школе доктора Комаровского, потому что его важные уроки доступны и понятны. Родители его обожают, коллеги стараются обходиться без комментариев. Его отношение к медицине, к формированию семьи как островка осознанного родительского счастья – это уже целая философия. Он всегда открыт для общения и уверен, что каждая беседа приносит свои позитивные плоды.
Евгений Олегович, вы в Молдове не первый раз. Какое у вас сложилось впечатление об уровне медицинской подготовки наших мам? Отличаются ли чем-то их вопросы?
Особых, принципиальных отличий я не вижу. Есть определенные темы, которые всегда в какой-то стране активно обсуждаются. В Молдове – это внутричерепное давление. Шесть лет назад, во время своего первого приезда в Кишинев, я популярно объяснял, что тема внутричерепного давления у детей во всем мире обсуждается только тогда, когда ребенок без сознания и в реанимации. Когда ребенок улыбается, он активен – беспокоиться не о чем.
В этот раз у нас семинар особый – он состоит из двух частей. В первой части я отвечал на вопросы, которые были подобраны заранее по опросу родителей. И вопросы, касающиеся внутричерепного давления, опять попали в число самых обсуждаемых. Как будто некая местная «мафия», за пределами цивилизованной медицины, пытается запугать молдавских мам. Это совершенно шарлатанский диагноз, как и методы его лечения. И понятно, что в одиночку, без поддержки медицинской общественности, я не справлюсь.
«Комаровский – коммуникатор, который не столько делится личным опытом, сколько переводит на понятный людям язык достижения научной медицины.»
Я всегда вижу на территории постсоветского пространства, что по большому счету прогрессивная медицинская общественность игнорирует такие мероприятия. При этом организаторы семинаров готовы нас поддерживать, организовывать встречи с педиатрами, интернами, но создается впечатление, что оно им не надо. Меня это больше всего поражает.
Как мне кажется, в любой специальности есть некая вершина эволюции. Любой врач ставит какие-то цели. Допустим, добиться признания, уважения, стать обеспеченным, завоевать доверие большого числа пациентов. Доктор Комаровский знает, как этого добиться. Я добился в своей специальности максимум возможного, приходите, я не делаю из этого тайны, я вас научу! Но это не интересно – и это меня убивает. Как можно эволюционировать, не стремясь стать лучше самому?
Я всегда пытаюсь объяснить, что не существует никакой украинской, азербайджанской, российской или молдавской медицины. Национальной медицины не бывает! Есть медицина научная. Комаровский – коммуникатор, который не столько делится личным опытом, сколько переводит на понятный людям язык достижения научной медицины. Если вы ими не пользуетесь, то одно из двух: либо вы их не знаете, либо вы шарлатан. Но если вы не знаете и не желаете знать – это за пределами моего понимания!
Наши врачи сейчас ориентируются на методы лечения, которые применяются в Европе…
Так я и рассказываю о том, как лечат в Европе. Но для того, чтобы лечить как в Европе, необходимо, чтобы родители хотели европейского лечения. Задача хорошего педиатра заключается в том, чтобы его пациенты были его единомышленниками. Для этого с ними надо много работать, пытаться объяснить, что если пришли родители и попросили 10 таблеток, то они их не получат. Они получат рекомендации как гулять, как кормить, как одевать, как заниматься спортом. Потому что я врач, педиатр, и моя медицина в первую очередь медицина профилактическая.
Есть ли детские заболевания, которые в большей степени характерны для Молдовы?
По большому счету проблемы везде одинаковые. Это часто болеющие дети, острые респираторные и вирусные инфекции, обструкция, астма, пневмонии, куча всяких непонятных вирусов, о которых сейчас многие говорят.
В советское время была неплохая школа педиатров, работали детские поликлиники, которые во многих республиках позже упразднили. На ваш взгляд, школа педиатрии стала слабее, сильнее или сохранилась на прежнем уровне?
Наличие взрослых и детских поликлиник, с моей точки зрения, применительно к мегаполисам, где живет больше 200 тысяч населения. Это очень круто и очень удобно для всех. И это было абсолютно правильно. Тенденция упразднить детские и взрослые поликлиники и создать институт семейных врачей, которые будут работать со всеми возрастными группами – это тенденция европейская. Она постепенно внедряется на территории всего бывшего Советского Союза. В Украине, в России по-прежнему существуют педиатры и терапевты, но существует и четкая тенденция к тому, чтобы все это поломать.
В этом есть и определенные плюсы, и определенные минусы. Плюс в том, что семье так намного удобнее. Семье неважно, как называется этот врач, главное – получить качественную помощь. Подготовка семейного врача, в европейском понимании, совершенно другая, чем та, что делается у нас. Семейный врач – это не тот, кто номинально лечит и взрослых, и детей. Это врач, у которого есть семейная амбулатория с двумя-тремя высококвалифицированными медсестрами.
Семейный врач должен владеть знаниями малой хирургии, гинекологического осмотра, проведением УЗИ. В семейной лаборатории находится лабораторный комбайн, где проводятся анализы крови и мочи. Фактически семейный врач не берет на себя только стоматологию. Только в крайних ситуациях, одном случае из ста, требуется какое-то дополнительно обследование. И если вдруг дополнительно понадобится, к примеру, МРТ, он принесет пациенту свои извинения и выпишет рецепт на такси, которое отвезет в клинику. Вот что значит европейский семейный врач.
Сколько пациентов у таких врачей?
Столько, сколько он может безопасно обслужить. Государство обычно это количество лимитирует. Считается, что даже если ты классный семейный врач, то у тебя не может быть больше 2,5 тысяч больных. Но этим 2,5 тысячам ты вполне можешь реально помочь, если будешь заниматься профилактической медициной. Понятно, что число больных может варьироваться, и от этого зависят доходы врача. Кроме того, ряд вопросов решает обученная медсестра.
Но если просто поменять вывеску и посадить врача в пустой кабинет, где кроме фонендоскопа у него ничего нет – это не семейная медицина. Он даже ухо не может посмотреть, потому что у него нет отоскопа, который стоит полтора доллара.
У меня два сына, у обоих дети – мои внуки. И когда я к ним заезжаю и меня просят посмотреть ушко, отоскоп у меня всегда под рукой. Не потому что я его постоянно ношу, а потому что он есть у моих детей, у меня в машине, везде.
У нас семейные врачи его даже покупать не хотят, ссылаясь на то, что в поликлинике есть лор. Нигде в мире нет такого, что врач-педиатр, если у ребенка заболело ухо, посылает оториноларингологу, даже не заглянув в это ухо, не поставив диагноза! Я могу за пару минут научить родителей самим определять, есть у ребенка отит или нет.
«Если вы хотите европейского врача, то либо вы ему платите, как в Европе, либо вы его не получаете, а он пытается зарабатывать другими способами.»
Однако это советская педиатрическая школа – отсылать всех к лору или другому специалисту. Все упирается в специалистов. Диагноз бронхиальная астма – один из самых распространенных педиатрических диагнозов в XXI веке. Если семейный врач произнес фразу «ах, кажется, у вас бронхиальная астма» и послал к пульмонологу и аллергологу, это никакого отношения к медицине XXI века не имеет. Это диагноз, который каждый врач должен диагностировать и лечить.
Может, просто никто не хочет брать на себя ответственность?
Для того, чтобы врач брал на себя ответственность, как в Европе, его труд необходимо высоко оплачивать. Если он будет лечить, как в Европе, то он должен и зарабатывать, как в Европе. Если он умеет работать так, как в Европе, он поедет работать педиатром туда, где хорошо платят. Придумали себе такую систему подготовки педиатров, чтобы они нигде больше не были нужны, кроме своей страны, иначе они все уедут, и мы останемся вообще без докторов.
Наши пациенты, которые зарабатывают, конечно, меньше, чем в Европе, тем не менее демонстрируют желание лечиться у такого врача, как в Европе. Если вы демонстрируете желание ездить на «Мерседесе», но вы на него не заработали, вы можете сколько угодно демонстрировать желание – оно не реализуется.
Поэтому, если вы хотите европейского врача, то либо вы ему платите, как в Европе, либо вы его не получаете, а он пытается зарабатывать другими способами. Какими? Получая проценты от аптеки, получая проценты от лаборатории, от коллег, к которым он вас послал на обследование. Коль вы ему не хотите платить за нормальную медицину, вы получаете «лечение внутричерепного давления». Либо труд врача оплачивается, либо он вынужден искать альтернативные способы заработка, которые в большинстве случаев являются аморальными. Такая картина наблюдается почти во всех странах постсоветского пространства, за исключением Прибалтики.
Но в Европе врачи несут и юридическую ответственность перед пациентами?
Конечно. В цивилизованных странах каждый врач себя страхует, то есть страхуется от юридического преследования. Если на него подают жалобу, то юридическая компания будет его защищать. Чем лучше, опытнее врач, тем меньше на него жалоб, тем меньше он платит страховой кампании.
В медицине постоянно совершаются какие-то открытия. Это касается и педиатрии?
Наши студенты учатся по учебникам, изданным еще в советское время. В Европе и Америке не поймут, если медицинскому учебнику будет больше 3 лет. Лет десять назад на русском языке был издан медицинский пятитомник – педиатрия по Нельсону. И это было уже 26 издание.
Специализированная медицинская литература каждые два-три года дополняется, потому что появляется много нового. Я мечтаю, что буду рассказывать не о соплях и какашках, об этом я уже все рассказал, и эта информация имеется в свободном доступе у меня на сайте. Я бы хотел приехать и рассказать врачам и студентам о самом новом, что произошло в медицине за год. И они бы понесли эти знания родителям. Но я вынужден общаться с родителями напрямую, учить их, как не попадаться в капкан медицинского шарлатанства.
Проводите ли вы онлайн-консультации и насколько они эффективны?
Нет, я не провожу. Я не могу тратить время на то, чтобы помочь одному, когда я могу записать программу, которую посмотрит несколько миллионов человек. Мне есть чем заниматься. На самом деле, онлайн-консультации во многих ситуациях весьма эффективны. В XXI веке, при наличии современных технологий, 90% помощи детям может оказываться онлайн.
У нас принято считать, что за лечение ребенка отвечает только мама. Даже в телевизионных рекламах именно мама лечит всю семью. Почему так происходит? Это традиции воспитания, в том смысле, что мужчина должен быть добытчиком и все? Наш менталитет нечто иное?
Это одна из самых актуальных тем, которую мы обсуждаем на семинарах. «Недоучастие» пап – это чуть ли не главная наша беда. Я вывел рецепт счастливого государства, который, к сожалению, никому не нужен. А звучит он так: «мужчины – к детям, женщины – в политику». Но факт остается фактом: все, что связано с детьми, у нас ментально воспринимается как женская работа. Это положение устраивает всех мужчин, а женщина не может себе представить, что может быть иначе.
«Нам необходимо поколение детей, способных переломить традиции и стать поколением родителей, где отцы занимаются детьми.»
У нас есть еще такое печальное явление, как постсоветская бабушка, у которой нет средств для того, чтобы путешествовать и заниматься дедушкой. Единственное, куда она может приложить свое время и знания – это внуки. Пап отправляют зарабатывать деньги, которые потом тратятся на врачей и лекарства. Из этого замкнутого круга можно вырваться только тогда, когда мы вырастим новое поколение мужчин. Однако существует научно доказанная закономерность, что дети копируют поведение взрослых. Как ведут себя ваши родители, так будете жить и вы. Если папа сыном не занимался до тех пор, пока они вместе не пошли на рыбалку, то точно так же мальчик будет относиться к своим детям. Поэтому нам необходимо поколение детей, способных переломить традиции и стать поколением родителей, где отцы занимаются детьми.
В той же Европе это уже происходит. Когда я приезжаю в Финляндию, то на встречу в равных долях приходят и мамы, и папы. В Финляндии по закону каждый мужчина, хочет он или нет, должен хотя бы месяц отсидеть в декретном отпуске. И тогда политик-мужчина понимает, что счастье страны – это семейное счастье.
Какие проблемы можно выделить в педиатрии?
Основные проблемы связаны не с постановкой диагноза и не с лечением. Главная проблема педиатра состоит в том, что от него хотят золотой таблетки, а не коррекции образа жизни, не коррекции поведения, не образования родителей. Ребенок плохо спит по ночам – дайте нам таблетку, чтобы он спал. И они готовы за это платить. Если ты вместо этой таблетки даешь рекомендации, как гулять с ребенком и как кормить, то они пойдут к другому доктору, который даст им таблетку. Поэтому чуть ли не главное правило цивилизованной медицины состоит в том, что если есть конкретный диагноз, то все врачи говорят одно и то же. Нельзя с диагнозом ангина пройти 10 врачей и услышать 10 разных мнений.
Все врачи в цивилизованном государстве при определенном диагнозе назначают одно и то же лечение – есть такое понятие, как протокол лечения. Каждый диагноз лечится по определенному протоколу. Проблемы в нашей медицине существуют потому, что нет определенной стандартизации, наличия и соблюдения протоколов – того, что является основой основ современной медицинской науки.
Каковы самые распространенные детские заболевания, требующие обращения к врачу, симптомы которых должны распознавать родители?
Их не так много. Если какой-то симптом возникает первый раз в жизни ребенка – это повод обратиться к врачу. Если у вас нет медицинского опыта, а у ребенка первый раз появились сопли – идите к врачу. Далее – это общее состояние. Если у малыша температура, но он весел и игрив, то родителям можно расслабиться. Если же он слабый, бледный, сонливый, отказывается от еды, то надо к врачу. Еще один важный признак, который должны знать все мамы – это динамика. Если в течение двух дней подряд вы произносите фразу «сегодня хуже, чем вчера», то вы должны идти к доктору.
Все что я вам сказал – это абсолютные аксиомы ухода за детьми, которые должны быть прописаны в школьном учебнике, поскольку школьные знания воспринимаются как аксиома – это вечное знание. Если вам в школе сказали, что первая помощь при ожогах – полить обожжённое место холодной водой – не мочой, не спиртом, не йодом, а именно холодной водой, – то ребенок это запомнит на всю жизнь.
Если мы не можем вправить мозги мамам, давайте будем учить детей. Но я не вижу, чтобы кто-то это делал. Есть моя книга, которая называется «Неотложная помощь», есть видеоцикл, состоящий из 52 программ – это готовый учебник с видеокурсом для школ.
Многие мамы познают азы медицины в Интернете. Как отличить профессиональный медицинский ресурс от сайтов с дилетантскими, а иногда и опасными советами? Этому можно научить?
Очень сложно. Я могу отвечать только за сайт доктора Комаровского.
Но не только Интернет вводит в заблуждение родителей. На телевидении тоже есть немало вредных программ…
Одна реклама чего стоит! Все это, к сожалению, присутствует, хотя бы потому, что редакторы медицинских программ не имеют медицинского образования. Так же и наши политики… Когда видишь, как они в редкие минуты говорят о медицине, о том, как они будут ее реформировать, четко понимаешь, что у них нет никаких медицинских знаний.
Хорошие педиатры должны знать все, тем не менее в каких ситуациях необходима помощь или консультация врачей других профилей?
Есть хирургия. Педиатр ставит диагноз, хирург выполняет оперативное вмешательство. Есть специфические болезни, например, острый лейкоз, когда необходимо наблюдение гематолога и лечение строго по протоколу. Педиатр обязан иметь основную подготовку по всем болезням и даже по азам хирургии. Привлечение врачей узкой специализации необходимо лишь при серьезных патологиях и тяжелых случаях.
Какие государственные программы, касающиеся защиты детей, должны работать в сфере здравоохранения каждой страны?
Программа обучения родителей и программа обучения детей правилам неотложной помощи. Это основа основ того, что мы должны делать обязательно. Сейчас весь мир бьется над темой детской безопасности. Невозможно увидеть ребенка на велосипеде без шлема и наколенников, за это лишают родительских прав. У Чехова есть цитата: «Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения; что же национально, то уже не наука». Поэтому надо срочно перестать играть в великих академиков и великих педиатров. Медицинская наука одна. Она анализирует принципы лечения конкретного заболевания и выбирает самый эффективный метод лечения, который может себе позволить экономически данное государство, которое оформляет этот метод в виде протокола, и который становится обязательным для воплощения в жизнь всеми врачами.
Пока в стране сколько врачей – столько и мнений, медицины в стране не будет никогда. Это все равно, что математики дают разный ответ на вопрос, сколько будет дважды два. Это ключевая мысль, которую мы должны донести до всех. Пока хотя бы до родителей.
Родители должны осознавать свою ответственность перед детьми и минимизировать контакты с системой здравоохранения. Я не призываю родителей к самолечению вообще. Но родители должны понимать позицию ВОЗ: самолечение – это хорошо. Но самолечение информированное, осознанное и ограниченное. Нужно четко понимать, при каких симптомах надо прекратить строить из себя докторов, и обратиться к медицинскому работнику. Моя главная задача дать вам знания – берите.
Текст: Анна Ветрова