основатель клиники MINIDENT
Вы встречали стоматолога, к которому практически все дети идут на лечение с радостью? Если нет, знакомьтесь – Вадим Стафие, основатель стоматологической клиники MINIDENT, использующий в работе с маленькими пациентами революционные для нашей страны подходы.
Вадим, почему вы решили связать свою жизнь с медициной, это была детская мечта?
Да, я мечтал стать врачом с детства, в классе 4‑5‑м я уже точно знал, что поступлю в медицинский вуз. Изначально хотел учиться на лечебном факультете, но когда узнал, что на стоматологическом конкурс значительно выше – подал документы туда и сумел занять бюджетное место, ведь мне всегда нравилось преодолевать трудности.
Но ведь заниматься в медицинском университете под силу далеко не всем, необходимо иметь определенный склад характера. Не пугало ли вас, что некоторые ваши занятия будут проходить в залах анатомического музея?
Вы знаете, с ранних лет у меня был хладнокровный характер, и я совершенно не боялся вида крови. Когда мне было семь лет, я нашел на чердаке бабушкиного дома книгу по физиологии, которая меня очень увлекла. Ни вид внутренних органов, ни фотографии препарированных лягушек меня совершенно не пугали. Наоборот, мне казалось чрезвычайно интересным заглянуть в тайны «внутреннего мира» живых существ, поэтому к лекциям по анатомии я относился с особым энтузиазмом и этот предмет для меня стал одним из любимых.
А как восприняли ваши родители то, что вы стали студентом медуниверситета?
Они были очень этим горды. На самом деле, у них был двойной повод для радости, ведь мне удалось поступить не только в медицинский университет в Кишиневе, но и в аналогичное учебное заведение в Бухаресте, что было тоже непросто. Однако по совету друга нашей семьи я все‑таки остановил свой выбор на молдавском вузе, ведь в нем очень сильная и теоретическая, и практическая база. Кроме того, начиная с третьего курса, студенты стоматологического факультета уже имеют право принимать и лечить пациентов, а в странах Евросоюза это запрещено вплоть до пятого курса.
А когда вы начали принимать пациентов?
В начале третьего курса я уже лечил всех своих друзей и знакомых, принимая их в университетской клинике Тома Чорбэ. На летних каникулах практиковался в различных стоматологических клиниках, а на первом курсе резидентуры мне удалось попасть в больницу скорой медицинской помощи в отдел челюстно-лицевой хирургии, и это, бесспорно, был очень ценный опыт. На третьем курсе уехал работать в Румынию, но уже через год вернулся на родину и устроился работать в одну из частных клиник, основным направлением которой было лечение детей разного возраста.
Какими качествами, по вашему мнению, должен обладать хороший врач?
Терпением, хладнокровием и решительностью. Бывают случаи, когда пациенту предстоит неприятное или даже болезненное лечение, и хороший специалист постарается выполнить его максимально быстро и без эмоций, чтобы, по возможности, сократить страдания больного. Некоторым людям в такие моменты кажется, что доктор жесток и бездушен, но это вовсе не так, просто он понимает, насколько необходимо его вмешательство, и заранее предвидит итог своей работы. Еще очень важно, чтобы сам врач был физически здоровым. Мне в процессе работы нередко приходится нагибаться под различными углами, чтобы получить
доступ к рабочему полю и при этом не доставлять лишних неудобств своему пациенту А если бы у меня болела спина, я бы не мог долго стоять согнувшись или сидеть на корточках.
Какой случай из практики вам запомнился больше всего?
Когда на третьем курсе мне доверили удаление зуба. В тот день я не выучил домашнего задания, что случалось со мной крайне редко, и от этого чувствовал себя достаточно неуютно, но когда во время практического занятия профессор Алексей Пэлэрия спросил, кто из студентов хочет попробовать вырвать зуб, я вызвался первым. Удаление прошло идеально, я был чрезвычайно горд собой и ощущал небывалый душевный подъем.
Главные достижения
На данный момент – открытие собственной стоматологической клиники MINIDENT. В процессе работы я понял, что напугать ребенка во время визита к стоматологу может не только само лечение, но и антураж лечебного заведения, «стоматологические» запахи, строгость и тишина в нем, и маленький пациент начинает дрожать еще до того, как сядет в кресло к врачу. Именно поэтому MINIDENT и не похож на остальные стоматологические центры. Стены клиники окрашены в яркие цвета (ведь дети любят все яркое и красивое), в кабинете расставлено множество игрушек, малышам можно шуметь, их никто не одергивает, а наш логотип – миньон в форме зуба, приводит их просто в полный восторг.
Почему ваш выбор пал на детскую стоматологию, ведь малыши – это самая сложная категория пациентов?
На самом деле, я стоматолог широкого профиля и изначально лечил в основном взрослых. Но однажды в клинике, где я работал, заболел детский врач. Запись к нему на тот день была очень большая, было много маленьких пациентов с острой болью, визит которых не отменишь и не перенесешь на другой день. Директор попросил меня заменить коллегу, я согласился. И вот ко мне в кресло сел парнишка, мы с ним поговорили, я ему все объяснил, заслужил его доверие, и он спокойно дал вылечить свой зуб.
Мама ребенка, администратор и медсестры были очень удивлены его поведением. Оказалось, что я лечил одного из самых проблемных пациентов клиники. С тех пор всех «крикунов» начали отправлять ко мне, и там, где другие врачи не справлялись, у меня получалось без особых проблем. Конечно, с детьми работать непросто, это сложная, но и самая искренняя и благодарная публика. Мои пациенты считают меня своим другом, а это очень приятно. За время практики я избавил от боли более 4000 детей, и еще не было случая, чтобы у меня опустились руки при виде плачущего или вырывающегося ребенка.
Вы хотите сказать, что ни разу не отправили сложного пациента на лечение зубов под общим наркозом?
Да, и очень сомневаюсь, что это когда‑то произойдет. Я противник лечения зубов под общей анестезией. У общего наркоза есть много побочных эффектов, и иногда они бывают настолько тяжелыми, что стоят детям здоровья или жизни. Ко мне на прием приводили мальчика, у которого была склонность к судорогам, а после наркоза развилась эпилепсия, были дети, у которых прогрессировали неврологические нарушения, появлялись проблемы с мышлением, памятью, моторикой. Кроме того, я знаю о ряде трагических случаев, когда дети не приходили в себя или становились инвалидами. Поэтому для себя я решил, что наркоз в челюстно-лицевой хирургии необходим только при операции, лечить и удалять зубы можно под местной анестезией, а в некоторых случаях и без нее.
Вы не боитесь лечить детей с особыми потребностями?
Нет, я не делаю различий между пациентами и принимаю всех детей вне зависимости от статуса здоровья. Ко мне на прием приводили детей и с аутизмом, и с ДЦП, и с эпилепсией, и я к каждому из них умел находить подход.
Ну а бывают ли совсем несговорчивые пациенты, которые начинают плакать и сопротивляться еще на подходах к клинике?
Бывает, но их не так много. Большинству из них мне удается «заговорить зубы», и они спокойно дают себя вылечить, ну а некоторых приходится держать, в таких случаях ко мне на помощь приходит кто‑то из родителей и моя ассистентка. Но это случается редко и только с очень маленькими детьми. Меня спрашивают, не будет ли для ребенка такое лечение нервным потрясением, на что я отвечаю, что, безусловно, это стресс, но он через какое‑то время пройдет без следа, а вот «бесстрессовое» лечение под общим наркозом может обернуться проблемами для здоровья.
Секрет общения с детьми
Нет никаких тайн, просто я поступаю с ними так, как мне бы хотелось, чтобы поступали со мной, когда я был маленьким. В детстве я ужасно боялся лечить зубы, каждый поход к стоматологу был для меня стрессом. И вместо того чтобы успокоить меня и расположить к себе, врачи стыдили за трусость и достаточно жестко одергивали. В своей практике я иду от противного. Я стремлюсь подружиться с ребенком, поэтому, прежде чем приступить к лечению, я знакомлюсь с ним и пытаюсь узнать его интересы.
Если в клинику привели малыша, то могу с ним побегать по коридорам, побрызгаться водой, затем завожу к себе в кабинет и показываю свой «волшебный» шкафчик, в котором у меня есть два ящика с игрушками, один для мальчиков, а другой для девочек. Играем мы до тех пор, пока сами родители не скажут мне, что уже можно приступать непосредственно к лечению. Я усаживаю ребенка в кресло и разрешаю ему понажимать на все кнопки, объясняю и показываю, для чего все это нужно и как это работает.
И только когда малыш соглашается сам открыть рот и разрешает мне осмотреть и потрогать его зубки, я приступаю к работе. С детьми старшего возраста все намного проще, я им тоже все объясняю и показываю, также разрешаю все осмотреть и потрогать. Я всегда работаю очень быстро, поэтому мои пациенты не успевают устать, после лечения в награду они обязательно получают игрушку и диплом за смелость, поэтому практически все дети уходят из клиники довольными.
А вам не жалко плачущих малышей, не мешают ли их крики вашей работе?
Ну как может быть не жалко плачущего ребенка? Просто я отлично понимаю, что другого выхода у нас с ним нет. Оставлять кариозный зуб – значит культивировать очаг инфекции в организме, а это чревато заболеваниями сердца, суставов и почек или обострением имеющихся хронических процессов в них. Лечить под общим наркозом… Мы уже обсудили этот вопрос. Ну а что касается криков, то они мне не мешают, в процессе работы я научился отключаться от них. Бывают дети, которые плачут-плачут во время лечения, а когда процесс закончился – они удивленно спрашивают: «А что, уже всё?»
Что бывает тяжелее всего объяснить родителям маленьких пациентов?
Необходимость проведения аллергических проб на анестетики. Современная стоматология направлена на безболезненное лечение, в мире используются высококачественные местные анестетики последнего поколения. В арсенале стоматолога их около десятка, нельзя сказать, что какой‑то препарат лучше, а какой‑то хуже, они все очень хорошие, просто восприимчивость у всех людей к ним разная. Все зависит от аллергической настроенности организма.
Некоторые мамы и папы считают, что я излишне принципиален, когда отказываюсь лечить ребенка без этого тестирования. Но делаю я это не из вредности, и не потому, что получаю проценты от лаборатории, как некоторые могут подумать. Просто я знаю, какими тяжелыми могут быть аллергические реакции на них. Знаю статистику по возникновению анафилактического шока и отека Квинке, и знаю, какими страшными могут быть их последствия. И я отвечаю за жизнь и здоровье своих маленьких пациентов не только перед законом и их родителями, но и перед своей совестью. А она самый суровый судья для меня.
Какой главный урок преподала вам жизнь?
Никогда нельзя поступаться своими принципами. Как‑то в начале моей карьеры ко мне на прием одна мама привела ребенка с сильной зубной болью. Они очень торопились, так как вечером должны были улететь из страны. Женщина уговорила меня вылечить его зуб под местной анестезией, уверив, что у ее сына никогда не было аллергических реакций, но, увы, она была неправа.
Это был редчайший случай в медицине: отек Квинке развился у мальчика только спустя три часа после введения препарата. Малыш в тяжелом состоянии провел в реанимации неделю. Я очень переживал за него, и каждый день звонил и в больницу, и его матери узнать о его самочувствии. С тех пор я ни разу не делал столь необдуманных шагов. И теперь, если родители очень торопятся, я скорее соглашусь лечить ребенка «на живую», чем без нужного мне заключения из лаборатории.
Расскажите, пожалуйста, о ваших планах на будущее.
Мне бы очень хотелось в целом повысить уровень детской стоматологии в Молдове и передать свой опыт по лечению маленьких пациентов молодым специалистам. Я мечтаю внедрить в наших клиниках применение закиси азота, как это делают в развитых странах. Это самый безопасный метод обезболивания пациента, который не вызывает побочных явлений. Ведь ингаляции с кислородом и азотом (а именно из этих газов состоит закись азота) совершенно безвредны, и это бы значительно облегчило жизнь всем: и пациентам, и врачам.